Время золота, время серебра [сборник] - Сергей Раткевич

— Уже ночь, — промолвил Хью.

— Ага, — согласилась Полли. — Маленький зануда не мог подождать до утра.

— Ты ничего не понимаешь, любимая, — проговорил Шарц, раздергивая занавеси, — ему просто очень хотелось поскорей увидеть звезды.

— Ничего. Вот покушаем и посмотрим.

— …и я собираюсь пригласить тебя, сэр Хьюго, и тебя, леди Полли, присоединиться ко мне и миледи в нашей поездке ко двору, — закончил Руперт Эджертон, герцог Олдвик.

— Ни в коем случае! — вырвалось у сэра Хьюго Одделла.

"Сэр рыцарь, вы — идиот! — мрачно констатировал мигом проснувшийся в глубинах сознания петрийский разведчик Шарц. — Какого черта вы отказываетесь с таким явным испугом?"

"А что, я должен был — согласиться?!! — взвыл перепуганный сэр Хьюго, рыцарь, доктор и шут. — Ко двору! Да ты в уме?! Джеральд меня раскусит! Он сразу увидит во мне — тебя. И тогда — все. Плакала моя счастливая жизнь! Плакала твоя проклятая миссия! Хоть это ты понимаешь?!"

"Заткнись! — прошипел лазутчик. — Заткнись и слушай: ты должен согласиться на эту поездку. Дать себя уговорить, понял? Делай вид, что просто застеснялся, так, мол, оно все неожиданно, то да се, а сам соглашайся… Потом отыщешь предлог — и не поедешь. Скажем, у тебя больной. Срочный. Тяжелый. Ты рад бы, да не можешь. Или нет! Ты присоединишься позже. Так еще лучше. Вот закончишь с этим бедолагой и присоединишься. Пусть они едут — ты догонишь".

"И что мне с того толку?" — метался несчастный Хью.

"Элементарно. Ты спешил, но опоздал. Ах какая жалость, сколько я пропустил, и все такое… Долг врача, будь он неладен!" — фыркнул лазутчик.

"Будь она проклята, эта твоя миссия!" — выдохнул Хьюго.

"Это и твоя миссия! — резко напомнил Шарц. — И запомни, это не я, это ты нас когда-нибудь погубишь! Своей трусостью и неосторожностью погубишь. Это не меня, это себя тебе нужно ненавидеть!"

"Можно подумать ты — образец осторожности! — рассердился Хью. — А заодно и образец доброты!"

"Ну и болван же ты, коротышка!" — усмехнулся Шарц.

"Сам такой!" — обиженно отозвался Хью.

"Вот уж нет! Я-то — нормального роста!" — потешался Шарц.

"Это снаружи. А внутри?" — парировал Хьюго.

"Запрещенный прием, — после долгого молчания отозвался Шарц. — Мне бы твои возможности!"

"Нет уж, хватит того, что ты моими пользуешься в своих целях!" — рассердился Хьюго.

— Ни в коем случае, — растерянно повторил Хьюго, ошарашенно глядя на герцога. Прежней убежденности в его голосе уже не было, фразу он повторил просто по инерции.

— Но… почему? — удивленно уставился на него герцог Олдвик.

Он смотрел так внимательно, что Хью даже испугался, не услышал ли его светлость перебранку в голове у своего шута и доктора. Это, конечно, совершенно невероятно, чтоб услышал, но ведь и такая перебранка тоже из ряда вон выходящее событие.

Что бы такое соврать милорду герцогу на его такое искреннее "а почему?", он ведь от всего сердца предложил, как подарок. Другие полжизни бы отдали, чтоб ко двору попасть… Действительно, а почему? Какое оправдание ты найдешь, глупец несчастный?!

Стоп! Стоп! Не нужно искать никаких оправданий. Шарц ведь ясно сказал — соглашаться нужно! Остальное — потом. Шарц сказал…

Вот пусть Шарц и делает! А ты — Хьюго! И ты не смеешь прыгать головой в омут. У тебя жена с маленьким ребенком! Работа! Пациенты! Научные исследования! Ты не смеешь все поставить на карту, подчиняясь скверному недоумку. Он, кроме всего прочего, еще и гном. Гном, понимаешь? А мы, люди, не можем доверять гномам. Гномы все психи. Он только и ждет случая тебя подставить!

Коротышка, ты определенно спятил! Похоже, что напряженная учеба в университете вкупе с развратными человеческими женщинами плохо на тебя подействовали! "Мы не можем доверять гномам!" Совсем обалдел, сэр рыцарь?!

Это ты обалдел, шпион проклятый! Грязный лжец!

Это я-то лжец? Посмотри на себя в зеркало, "сэр"!

— Так почему же? — еще раз спросил герцог.

— Э-э-э… ваша светлость… я не силен в тонкостях придворного этикета, — на ходу соврал сэр Хьюго, а в голове билось, в голове плясало: "Вот ты и попался! Вот ты и попался, глупый сэр Хьюго! Джеральд Олбарийский с легкостью пририсует тебе бороду! Можешь в этом даже не сомневаться! Его конница топтала таких, как ты, не так уж давно. Он вспомнит. Он все вспомнит. А не он, так другой кто. Ты влип, глупый сэр, влип, как и положено нахальному придурку!"

— Этикета… — насмешливо протянул герцог. — Опасаешься испортить воздух при дамах?

— Нет, но…

— Не слушайте его, милорд! — воскликнула Полли. — Мы согласны! Я посажу его на самую строгую диету, и у него просто не будет возможности шокировать придворных дам! Хью, ну пожалуйста, ну пожалуйста, ну я очень-очень тебя прошу! Знаешь, как мне хочется попасть на королевский бал? Хоть одним глазком взглянуть… Миледи подарила мне такое замечательное платье, просто потрясающее! Раньше я б ни в жизнь не надела такую сказку… Просто не посмела бы. Но миледи сказала, что жена рыцаря просто обязана… А еще… пусть все-все увидят, какой у меня замечательный муж — вот!

— Э… хм… я согласен! — выдавил из себя коротышка Хьюго, рыцарь, шут и доктор.

Он мог отказать кому угодно. Хоть герцогу, хоть самому королю. Но не Полли. Полли сэр Хьюго не смог бы отказать никогда.

А Шарц промолчал, потому что его эта ситуация устраивала. До поры до времени. Ему все еще казалось, что из них двоих — главный все-таки он, а коротышка — так. В случае чего профессиональный разведчик в два счета с этим обалдуем справится.

Ох, и здорово же он просчитался. При помощи леди Полли этот пустоголовый урод, сэр коротышка, подавил его полностью. Куда ни сунься, он натыкался на тончайшую, почти невесомую ткань, на которой было эльфьими рунами вышито: "Желания любимой — священны!" Легкие ветерки колыхали это тончайшее кружево, но даже "алмазный кулак" не мог сокрушить эту неприступную преграду, на которой самыми чудесными желаниями были вышиты звезды.

Шарц только зубами скрипел, созерцая, как этот позор гномьего рода прощается со своей возлюбленной женщиной. Нежно и незаметно лаская ее каждым взглядом, каждым жестом, каждым словом… прощается каждую минуту их совместного путешествия во дворец. Там его, наконец, опознают. Полли поймет, что он ей лгал. Всем-всем лгал. И все тогда будет кончено. Все. Ничего больше не будет. Может, его казнят, как шпиона, может — нет, какая разница? Она узнает, что он ей лгал! Как ей объяснить, что он лгал только в этом? Как можно поверить клятвам лжеца? Нет, для него все кончено. И все-таки он едет, этот предатель, этот сумасшедший безумец, этот идиот, полный, беспросветный идиот, он даже не подумал, какое горе причинит ей, эгоист несчастный… да что там, если бы эгоист! — он просто не способен думать… Шарц негодовал так искренне, его привычные мысли петрийского лазутчика были такими ясными, такими правильными, он не понимал, не замечал даже, что и сам давно уже влюблен в "эту леди Полли" и негодует только на глупость "проклятого коротышки". Да он и сам готов совершить любую глупость ради одного только взгляда своей леди, он в этом един с глупым "сэром коротышкой", да что там един, если правду — его и вовсе нет, нет никого, кроме сэра Хьюго Одделла, безумно влюбленного в свою красавицу жену.